Тут надысь спросили про Чехию.
Пока разводить рулады про Прагу Ауш не будет (это ой как надо сесть и подумать, сходу ж не напишешь).
Но сидишь ты такой в выходной день в парке у уголёчков, колдуешь себе мяско - такой гриль и пикничок - а в стороне от тебя постепенно собирается милая компания из шестнадцати с чёртом человек, расчехляет банджо, гитары, какие-то свистульки и ударные, и ещё что-то, чему Ауш названия не знает, и во весь голос, мило и дружелюбно начинает петь и балалаить американское кантри. Вот так вот с бухты-барахты.
Вот как у Светлейшей, соскучившейся по irish-сейшенам, глаза на лоб вылезли, уши как эхолоты перенастроились, так до сих пор какое-то это ощущение не оставляет. Такие открытые всему миру и всем вокруг посиделочки с музыкой оставляют в душе какую-то мелкую искру, от которой пальцы нет-нет, но сами иногда вздрогнут, требуя каких-нибудь струн (невроз, уходи!
).
Если ещё случится увидеть этих ребят, Ауш их вам покажет.
Или обнаглеет и подсядет к ним с арфой.
Пока разводить рулады про Прагу Ауш не будет (это ой как надо сесть и подумать, сходу ж не напишешь).
Но сидишь ты такой в выходной день в парке у уголёчков, колдуешь себе мяско - такой гриль и пикничок - а в стороне от тебя постепенно собирается милая компания из шестнадцати с чёртом человек, расчехляет банджо, гитары, какие-то свистульки и ударные, и ещё что-то, чему Ауш названия не знает, и во весь голос, мило и дружелюбно начинает петь и балалаить американское кантри. Вот так вот с бухты-барахты.
Вот как у Светлейшей, соскучившейся по irish-сейшенам, глаза на лоб вылезли, уши как эхолоты перенастроились, так до сих пор какое-то это ощущение не оставляет. Такие открытые всему миру и всем вокруг посиделочки с музыкой оставляют в душе какую-то мелкую искру, от которой пальцы нет-нет, но сами иногда вздрогнут, требуя каких-нибудь струн (невроз, уходи!

Если ещё случится увидеть этих ребят, Ауш их вам покажет.
Или обнаглеет и подсядет к ним с арфой.